Некоторые особенности влияния военной обстановки на хозяйственные обязанности кубанских казачек в первой половине XIX в
Некоторые особенности влияния военной обстановки на хозяйственные обязанности кубанских казачек в первой половине XIX в
Все гражданское население Черномории и Старой линии строго подчинялась регламентируемому войсковым начальством режиму жизни и ведения хозяйства. Ворота станицы открывались только около девяти утра, после того, как вернется разъезд, осматривавший прилегающую местность на предмет горских засад. Скот жителей возле крепости соединялся в одно стадо и караулился цепью солдат и казаков поочередно [1]. Работающие в поле женщины и подростки охранялись вооруженными командами. Если в поле выходили мужчины, то они обязаны были иметь при себе оружие. Нередко были вооружены и женщины (не имевшие ружей в критических ситуациях применяли для самообороны косы и вилы).
Полевые работы и выпас скота заканчивался за час до захода солнца. Возвращение людей и скота в станицу проходило под особым прикрытием из казаков или регулярных войск. В туманную погоду за пределами станицы работы вообще не велись. Если поступало сообщение об ожидаемом нападении горцев по всему участку кордонной линии усиливались меры безопасности, возрастало число сторожевых разъездов, а жители из станиц не выпускались [2]. Вечером после третьего удара колокола или после сигнала трубы все четверо станичных ворот запирались, к ним приставлялись рогатки. Концы улиц баррикадировались возами. Караульные не имели права никого не впускать и не выпускать из станицы [3]. Войсковое начальство требовало от станичных жительниц полного подчинения режиму, т.к. только этим могла быть гарантирована их безопасность. Кто опаздывал или самовольно оставался ночевать в степи наказывались батогами или штрафом.
Когда казачье население увеличилось, и полки усилились, войсковое начальство разрешило ночевать в поле большими группами – не менее 50 человек. Из телег и воловьих возов строили по кругу баррикады, внутрь которых загонялся так же и скот, и посменно несли охрану. Индивидуальные поездки часто заканчивались трагически, так как военные были не в состоянии защитить таких путников. Например, в 1837 г. в 12 верстах от Екатеринодара горцами была взята в плен казачья жена Зиновия Чубова (была выкуплена в январе 1838 г.), а по дороге к Ольгинскому посту были похищены ехавшие на пароволовой подводе Аксинья Петренкова со свекровью Евдокией (первая выкуплена в марте 1858 г.) из куреня Поповичевского [4]. Хотя иногда исход нападения зависел от стечения обстоятельств и смелости женщины. Так, казачка ст. Пашковской, возвращавшаяся на повозке домой, застрелила из ружья горца, пытавшегося захватить ее «вместе с волами». Привезя черкеса в станицу она получила за свою отвагу военный орден [5].
Наиболее трудоемкими полевыми работами были посев и уборка хлеба, сенокошение. В целях повышения эффективности охраны жителей, работавших в полях военное начальство требовало, чтобы и пашни и сенокосы у казаков были по возможности смежные, в одном определенном месте. В результате казачки работали бок о бок с соседками, а в случае опасности оборонялись вместе. Но вероятность попасть в плен во время полевых работ была очень высока. Например, в 1828 г. семью горцами были захвачены две девочки, работавшие в поле около ст. Темнолесской. Казачки были отбиты солдатами Тенгинского пехотного полка, которые несли службу в Темнолесской крепости [6]. В 1837 г. около ст. Марьянской во время работы в поле была захвачена в плен Феодосья Логвинова вместе с племянницей Авдотьей 11 лет и работником. Только в 1843 г. казачка вернулась в станицу в результате удачного побега [7].
Для спасения женщин заранее продумывались пути отхода - камышовые заросли, густо поросшая балка или лесок. В некоторых станицах войсковое начальство в ожидании крупной партии горцев предписывало женщинам «скрыться в степях и лесах» вместе со своим имуществом [8]. Если нападение происходило недалеко от станицы, то местом для укрытия мог послужить фруктовый сад. Горцы об этом знали и, если им позволяло время, обыскивали все вероятные укрытия. Например, в 1824 г. при нападении на с. Марьевское «бабы… похватали своих ребят и забились в густой тутовый сад», но черкесы после разграбления селения их нашли и захватили в плен [9].
Одной из самых опасных обязанностей женщин были походы за водой. Даже, несмотря на усиленный караул, они нередко заканчивались трагически, особенно на Кубанской линии, где русло было узким и легко простреливаемым с противоположного берега. Для предотвращения несчастных случаев среди женщин в ряде станиц (Кавказской, Усть-Лабинской и др.) были сделаны специальные крытые траншеи, подходящие к самой Кубани [10]. Но даже при наличии таких мер (траншея обязательно охранялась караулом казаков) ходить по воду можно было только ночью, днем было слишком опасно. Кроме того, на территории, занимаемой Кубанским полком, преобладали безводные земли или с источниками, не пригодными к питью, поэтому казачкам приходилось ездить на реку за 20 верст и далее. В таких станицах, как сообщает информатор Гуменная А.Н. «за водой ездили так: бочки складывали на повозку и под охраной вооруженных казаков шли к Кубани» [11].
Не менее опасным мог быть и поход за дровами. Горцы зачастую устраивали засады в местах возможного появления женщин. Так, летом 1803 г. в дистанции Ольгинского кордона горцами была захвачена в плен девица Татьяна Седельник, которая вместе с отцом везла из леса дрова (отца ранили в затылок саблей). Через три месяца она вернулась домой по обмену [12]. В сентябре 1834 г. в Воробьевском лесу была пленена казачка ст.Каменнобродской Марфа Бунина с двумя малолетними сыновьями, собиравшая там хворост [13]. Летом 1862 г. в лесу близ ст. Прочноокопской была убита горцами жительница этой станицы Феодосья Лагунова [14].
Таким образом, несмотря на меры по охране гражданского населения во время полевых и других хозяйственных работ вне населенных пунктов, принимаемые войсковой администрацией, количество жертв горской агрессии было в этот период достаточно велико. Женщины были вынуждены адаптироваться к опасной ситуации, в том числе и приобретая навыки самообороны.
Примечания
1. Захарченко В.Г. Песни станицы Кавказской. - Краснодар, 1993. - С.262.
2. Басханов А.К., Басханов М.К., Егоров Н.Д. Линейцы. – Никосия, 1996. - С.23, 30.
3. Яковенко А.М. Новокубанский район. Вып.2 – Новокубанск, 2000. - С.25.
4. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК), ф.249, оп.1, д.1552, лл. 2, 86.
5. Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т.2. – Краснодар, 1992. – С.676-677.
6. Колесников В.А. Донцы на Кубани. - Ставрополь, 1995. – С.44.
7. ГАКК, ф.254, оп.1, д. 242 «б», л.1.
8. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф.15264, оп.1, д.79, л.1об.
9. Потто В.А. Кавказская война. Т.2. – Ставрополь, 1994. – С.474.
10. Соловьев В.А. Пушкин на Кубани. – Краснодар, 2000. - С.19.
11. Гуменная Анна Николаевна, 1929 г.р., г.Невинномысск.
12. ГАКК, ф.249, оп.1, д.448, Л.л. 166об.-169.
13. РГВИА, ф.15264, оп.1, д.22, л.10.
14. Телепень С.В., Виноградов В.Б. Заметки о казаках-линейцах. – Армавир, 1994. – с.18.
Источник: Российское казачество: история, проблемы возрождения и перспективы развития: материалы Всероссийской заочной научно-практической конференции (октябрь 2011 г.)/ Администрация Краснодарского края, Кубанское казачье войско, Кубанский государственный университет, Краснодарская региональная просветительская общественная организация «Общество «Знание»; редколлегия: В.Н. Ратушняк (ответственный редактор). – Краснодар: Традиция, 2012.