Терское казачество и народы Северного Кавказа: некоторые аспекты взаимоотношений

В. О. Фрейберг,
ассистент кафедры теории и истории
государства и права
ФГОУ ВПО "Горский государственный аграрный университет",
г. Владикавказ

История взаимоотношений народов Северного Кавказа с казачеством, начиная с XVI в. – процесс многообразный и противоречивый. В исторической литературе сложилось прочное убеждение в том, что в начальный период формирования вольного казачества на Тереке отношения с народами северокавказского региона строились на мирной, дружественной основе. Обстоятельства складывались так, что казакам пришлось занимать пустопорожние места, очищенные от населения еще кочевниками-татарами, а потому с первых же дней между казаками и их ближайшими соседями устанавливались самые добрососедские отношения (Караулов М. Н. Терское казачество в прошлом и настоящем. – Владикавказ, 1912 – С. 9.). Однако часто эти отношения возникали для совместного отражения нападений, которые периодически совершали турецко-крымские и иранские захватчики. Это и был первый союз терских казаков с горцами.

На характер взаимоотношений терских казаков с северокавказскими народами оказывала влияние и политика, проводимая в регионе Русским государством. Так, установлению более тесных политических и экономических отношений казаков с феодальными владельцами Дагестана способствовало строительство в 1588 году новой крепости – Терки, которая была основана, по просьбам кабардинского и кахетинского посольств, для защиты их от иноземных захватчиков.

В XVII в. взаимоотношения терских казаков и северокавказских горцев приобретали все новые формы, изменяясь под влиянием различных обстоятельств, и прежде всего – внутриполитической обстановки в регионе. Однако определяющим в них, особенно для первой половины XVII в., было мирное сосуществование, наличие взаимозависимости, а также взаимообогащение, ярко проявившееся в культуре и быте.

Казаки, несмотря на свой относительно высокий уровень культурного развития, переняли у горцев частично обработку земли, научились выращивать огородные культуры, ранее не известные им. Кабарда служила законодательницей мод для казаков, у нее же были заимствованы все легкое и удобное воинское снаряжение, джигитовка и т. д. Казачка переняла костюм и украшения от кабардинской и чеченской женщины. В постройке жилища тип русской избы был забыт, осталась только русская печь. Русская телега, рабочий конь и упряжь тоже отошли на второй план, взамен появились двухколесная арба, быки и ярмо.

Что касается оружия, то казаки принесли его с собой из Руси, чем завоевали себе почетное положение среди горцев. Один из авторов по этому поводу пишет: "Кабардинцы, увидев, что приезжие носят оружие, а это признак их свободы и достоинства, да еще оружие огнестрельное, редкостное в то время на Кавказе, предложили – селитесь, кунаки, здесь, эта земля на стыках горских владений – ничейная, порожняя" (Чекменев С. А. На земли вольные кавказские. – Ставрополь, 1985. – С. 25.).

Тесное общение казаков с горцами привело к зарождению особого вида дружественных отношений – куначеству и аталычеству. Кунаки были взаимно связаны долгом гостеприимства, и в каждой станице можно было встретить казачьи семьи, которые заводили себе друзей в горских аулах из числа местных крестьян и называли друг друга кунаками. Отношения между друзьями-кунаками были самые дружественные.

Заметное влияние на укрепление горско-казачьей дружбы оказала женщина. Жены казаков в основном были горского происхождения, и нередко они попадали в станицы не по добровольному согласию, а путем хищения. Оказавшись в станице, горская женщина продолжала поддерживать родственные связи, навещала родных в своем ауле, те в свою очередь были частыми гостями в станице.

На основе тесного взаимного общения происходило и дальнейшее заимствование в сфере сельскохозяйственного производства. Горцы восприняли от русских казаков более совершенные приемы полеводства, стали применять неизвестные им ранее озимые посевы и многие овощные культуры. С усвоением взаимной материальной и духовной культуры появляется также и настоятельная потребность в изучении языка своих соседей. Все более тесное общение горцев с русским населением способствовало постепенному преодолению их экономической отсталости, замкнутости и политической разобщенности.

Но не всегда отношения между казаками и горцами были мирные. Периоды мирных взаимоотношений сменялись столкновениями и конфликтами, нередко имевшими серьезные последствия для обеих сторон. Обусловлены они были различными факторами: непрочностью союзнических отношений терского казачества с местными владетелями, участием их в военных акциях с одними северокавказскими владетелями против других, неутихающими междоусобицами в регионе и др.

Немалую роль в разжигании вражды к казакам после распространения в Чечне и Кабарде ислама сыграли и представители местного мусульманского духовенства, которые возбуждали в мусульманах вражду к христианам. Да и дружба казачества с горскими народами не всегда отвечала интересам самодержавия и ее активных проводников на местах – царских генералов, которые ради корыстных целей – получения чинов и наград – иной раз сознательно обостряли отношения с горскими народами, идя на вооруженные провокации против них, насильственный захват их земель, уничтожение аулов и изгнание с насиженных мест. Все это привело к длительной и кровопролитной Кавказской войне, надолго затормозившей экономическое и культурное развитие горцев.

Необходимо учитывать и то, что вольное казачество на Тереке в XVII в. все активнее вовлекается в орбиту внешнеполитической деятельности Российского государства, соответственно – выступает против северокавказских владетелей антироссийской ориентации. Все это, а также Кавказская война, нанесло весьма серьезный удар по добрососедству горцев с казаками.

Однако представлять XVIII и XIX вв. периодом сплошной вражды между казаками и горцами неверно. "Если случайные факты не принимать за целое, – пишет А. Фадеев, – то следует признать, что взаимоотношения русского населения северного Кавказа в XVIII в. остались мирными" (Фадеев А. В. Очерки экономического развития степного предкавказья в пореформенный период. – М., 1957. – С. 41.). Связи казаков с горцами не прерывались и в период Кавказской войны. "Чтобы не показаться странным, – как могут происходить на одном и том же рубеже и война и торговля, – писал И. Д. Попко, – довольно сказать, что у горцев нет соли, а у казаков нет лесу…" (Попко И. Д. Черноморкие казаки в их гражданском и военном быту. – СПб., 1858. – С. 122–123.).

На протяжении всей истории терского казачества происходили и побеги горцев в казачьи станицы. Причины – самые разные: это и бегство от угнетения местных феодалов, бедность и бродяжничество, нарушение местных обычаев и прав (похищение невесты без калыма, кровная месть, другие явления, связанные с адатами). На жительство в казачьи станицы уходили иногда целые семьи горцев. Известны и противоположные случаи: русские солдаты, казаки и крестьяне сами бежали в горские аулы. Многих из них ассимилировались и навсегда оставались в аулах.

Из горских народов образовывались отдельные полки. Так, в станицах Шелковской, Александроневской Кизляро-Гребенского полка жили казаки грузины, армяне, а в станицах Луковской, Осетинской, Черноярской Горско-Моздокского полка – казаки осетины.

Вообще история военной осетинской интеллигенции тесно связана с историей Терского казачества, и это вполне закономерно. Свободолюбивый дух сынов Осетии находил понимание в сердцах тех, кто не принимал крепостного права, кто с колыбели исповедовал военную доблесть, лихость, удаль, беззаветную отвагу и решимость – победить или погибнуть с честью.

История осетинского казачества началась с образования особой группы Линейных казаков. В 1810 г. в ряды Линейных казаков были зачислены два осетинских селения – Новоосетинское и Черноярское, а в 1823 г. образовался Горский полк, команда которого в значительной мере состояла из осетин. Исключительной была воинская доблесть казаков осетин, входивших в состав Горско-Моздокского полка. В его составе осетинские казаки участвовали в боевых действиях на Кавказе, в заграничных походах. Осетины входили также в состав Собственного Ее Величества Конвоя, который был образован в 1775 году по желанию Екатерины II.

Тесное дружественное общение терских казаков с местными горскими народами содействовало более интенсивному хозяйственному развитию края, оказывало влияние на специфику хозяйства, на материальную и духовную культуру терского казачества, усилило его военную мощь и дало немало грамотных боевых офицеров Терскому казачьему войску и русской армии в целом (Дзагурова Г. Т. Осетины в войнах России. – Владикавказ: Алания, 1995. – С. 50.).

Конференция «Научно-творческое наследие Ф.А.Щербины и современность», 2005 г., Краснодар