Взаимоотношения чеченцев и ингушей с народами Северного Кавказа и России в 18 веке

Ш. Б. Ахмадов,
доктор исторических наук, профессор
Чеченского государственного
университета, г. Грозный

С давних времен народы Северного Кавказа – чеченцы, ингуши, кабардинцы, балкарцы, осетины и народы Дагестана – исконные жители этого края активно поддерживали между собой и с Россией тесные политические, экономические и культурные связи. Дружественные связи чеченцев и ингушей с народами Северного Кавказа и России, начиная с XIII–XIV вв., укрепляясь и расширяясь, способствовали установлению родственных взаимоотношений, возникновению совместных поселений, выработке общих черт материальной и духовной культуры.

Политические связи народов Чечни и Ингушетии с народами Кабарды и Дагестана, в основном, складывались с начала и до 70–80-х годов XVIII в. – через влияние пришлых кабардинских, кумыкских и аварских князей и феодалов на определенную часть равнинных чеченцев и ингушей. Политическое влияние князей и владельцев Кабарды и Дагестана на чеченские и ингушские народы достигалось не только военной силой (не без помощи царской России), но и в известной мере – сложившимися социально-экономическими причинами.

Вассальные чечено-кабардино-дагестанские и ингушско-кабардинские отношения, которые имели место в Чечне и Ингушетии, носили в основном формальный характер. Суть их сводилась к тому, что чеченские и ингушские старшины и уздени получали в лице кабардинских и кумыкских князей и владельцев и их вассалов покровительство и защиту от притязаний соседних владельцев и царских властей.

Кабардинские и кумыкские князья и владельцы должны были присылать небольшие отряды для защиты чеченцев и ингушей от внешних врагов, добиваться разрешения от царской администрации на беспошлинный проезд горцев для торговли в Кизляр, Моздок, Астрахань и в соседние гребенские казачьи станицы.

Чеченские и ингушские старшины и уздени должны были нести перед кабардинскими и кумыкскими князьями и владельцами материальные и трудовые повинности. Разумеется, тяжесть обременительных податей и других видов повинностей ложилась на плечи простого горского народа.

Известный грузинский исследователь Т. Д. Боцвадзе указывает, что интересы чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев и осетин в определенной мере отличались от интересов Кабарды, Дагестана и Грузии. С одной стороны, эти народы, находившиеся в вассально-даннической зависимости от Кабарды, Дагестана и Грузии, стремились освободиться от этой зависимости с помощью России – что должно было отразиться на кабардино-русских, дагестано-русских отношениях. С другой стороны, вступлением под покровительство России северокавказские народы хотели избавиться от угрозы порабощения их со стороны Турции, Ирана и Крымского ханства [1].

Было еще одно важное обстоятельство, которое стимулировало тяготение северокавказских народов к России. С ее помощью они стремились улучшить свое экономическое положение -через разрешение беспрепятственно расселяться на равнинных землях, получение земельных наделов и сенокосных угодий, приобретение льготных прав на свободную торговлю в русских городах, крепостях и станицах.

В то же время кабардинских и дагестанских князей и владельцев не удовлетворяло стремление простых чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев и осетин принять русское покровительство: в этом случае они лишались своих феодальных доходов и привилегий. Поэтому кабардинские и дагестанские князья и владельцы стремились всячески мешать установлению нормальных взаимоотношений между простыми горцами и Россией, считая, что северокавказские народы должны устанавливать свои контакты с Россией только с их ведома и разрешения [2].

В первой четверти XVIII в. эндерийские (кумыкские) владельцы старший Айдемир и Мусал Чепаловы, -сообщается в документе, -владели "знатною частью чеченцев". Кумыкский владелец Айдемир Бардыханов владел аулами Большой Чечни и Большие Атаги. Кабардинский князь Девлет-Гирей Черкасский владел чеченскими селениями Шали, Герменчук и др. Во главе брагунских (с. Брагуны) чеченцев стоял князь Мудар. До 1779 г. (восстания кабардинцев против царской администрации) ингуши признавали, что они являлись данниками кабардинских князей [3].

Чеченские и ингушские крестьяне неоднократно выступали против своих и иноплеменных (кабардинских и дагестанских) владетелей, требовавших больших податей, чрезмерного ясака. Путем совместных социальных выступлений крестьяне пытались освободиться от ясака и сохранить за собой земли, где они поселились.

На кабардинских крестьян, которые переселились в с. Шали, сильное влияние оказывали их чеченские и ингушские собратья, находившиеся в более свободном положении и не испытывавшие жестокого гнета. Многие из чеченцев породнились с кабардинцами, крепла их дружба, теснее становились экономические и политические взаимоотношения.

И когда кабардинские крестьяне, доведенные до отчаяния жестокостью и жадностью своих хозяев, восстали, их поддержали чеченские крестьяне. Согласно чеченскому преданию, горцы совместными усилиями сбросили с себя иго угнетателей, готовивших жестокую расправу над восставшими [4].

Но случалось и так, что веками существовавшие между чеченцами, ингушами, кабардинцами, дагестанцами, балкарцами и осетинами дружественные отношения нарушались. И повинен в этом был царизм – с его антинародной колониальной политикой, часто прибегавшей к возбуждению и разжиганию межнациональной розни, натравливания одних народов на другие. "С начала моего командования на Линии (Кавказской – Ш. А.), – сообщал в рапорте на имя князя Г. А. Потемкина командующий на Кавказе генерал-поручик П. С. Потемкин, – старался я горские народы привести в несогласие с подгорными (равнинными – Ш. А.), дабы в удобных случаях употребить их в пользу на обуздание ближних к Линии. Такового правила держась, всемерно привлекал ингушей для чеченцев, карачаевцев для кабардинцев…"[5].

И все же в решительный момент, когда затрагивались интересы народов, чеченцы, ингуши, кабардинцы, дагестанцы и другие народы совместно поднимались на борьбу с колониальными властями. Так было и в 1785–1791 годах, когда на борьбу с царизмом и местными угнетателями дружно поднялись и чеченцы, и кабардинцы, и кумыки, и черкесы, и адыги. Благодаря их активным усилиям царское самодержавие не решилось открыть в 1785 г. ранее намечавшееся по указу императрицы Екатерины II Кавказское наместничество; оно было открыто только в 1786 году.

Острие этого мощного антифеодального и антиколониального движения горцев Чечни и Северного Кавказа во главе с шейхом Мансуром было направленно на разрушение Кавказской Линии, уничтожение крепостей и укреплений на ней, которые искусственно разъединяли горские народы. Эта стратегия сильно напугала царское правительство, стремившееся использовать наиболее лояльных к нему князей и владельцев против восставших горцев.

В это время кроме политических связей огромную роль в сближении чеченцев и ингушей с соседними народами Дагестана, Кабарды, Осетии, Балкарии и России играли торгово-экономические связи. Если на внешнем рынке с российскими городами главным образом преобладал спрос на изделия быта и ремесла, то с восточных рынков (Китай, Иран, Турция, Бухара) к горцам преимущественно поступали ткани, бухарские кожевенные изделия и т. д.

В свою очередь большим спросом у русского населения пользовался всякого рода сельскохозяйственный инвентарь чеченцев и ингушей. Известно, что чеченский хлеб вывозился на продажу не только к соседним народам Кавказа, но даже за границу – в Персию [6].

В первой половине XVIII в. преимущественно развивались торговые связи Чечни и Ингушетии с Терками, Святым Крестом, Кизляром, Астраханью, а со второй половины XVIII в. – Моздоком. Особенно значительной была экономическая роль Кизляра, Моздока и Астрахани: здесь ежегодно собирались ярмарки, сюда съезжались купцы из России, Средней Азии, Ирана, Закавказья, Индии…

В развитии и укреплении торгово-экономических связей одинаково были заинтересованы как народы Чечни и Ингушетии, так и России и всего Северного Кавказа. Поэтому торговые отношения между ними, возникшие значительно раньше, приобрели в XVIII в. устойчивый характер.

Вайнахские купцы регулярно посещали Кизляр, Астрахань, Моздок, берега Азовского и Каспийского морей, вели торговые операции  не только с русским, но и иноземным купечеством. В свою очередь иранские и закавказские купцы, среди которых было много грузин, армян и греков, часто посещали торговые центры Северного Кавказа [7].

В начале XVIII в. Астрахань продолжает оставаться главным узловым передаточным пунктом водных и сухопутных путей торговых связей народов Кавказа с Россией и Востоком. Выгодное географическое положение и своеобразные условия экономического развития края обусловили важное место Астрахани во внутренней и внешней торговле как русского пограничного города, расположенного при выходе волжского пути в Каспийское море.

После сосредоточения всего волжского пути в руках России Астрахань приобретает крупное торговое значение. Через нее направлялись из Москвы торговые караваны и посольства в Закавказье, Иран, Бухару, Хиву и обратно; здесь базировалась и основная коммерческая деятельность восточных купцов в Российском государстве. В Астрахань прибывали, наряду с русскими и татарскими купцами, бухарские, ногайские, казылбашские, гилянские, шемахинские, армянские и турецкие купцы -пользуясь правом свободного приезда в пограничный город Русского государства, они вели здесь постоянную торговлю в больших размерах [8].

Среди товаров, которые вывозились из Астрахани терскими окочанами (чеченцами), преобладали предметы и одежды хозяйственного быта и туалета – московские зеркала и рубашки, бухарские мерлушки, калмыцкие овчинки, китайские отрезы, т. е. вывозили ассортимент тех же товаров, что и в XVII в. [9].

Однако не только российские, западноевропейские и восточные товары, вывозимые из Астрахани в Терский городок и в другие горские селения, пользовались большим спросом у горцев, но и, по-видимому, вайнахские ремесленные изделия, в том числе бурки, привозимые на астраханские базары терскими окочанами. Так, в ноябре 1725 г. терский окочанин Богамат Агаев вывез из г. Терки в Астрахань "сто двадцать бурок черкасских" [10]. Другой терский окочанин Агай Маметов привез на продажу в Астрахань товару: сорок пять сукон и сто двадцать бурок черкасских [11].

Наряду с Астраханью в начале XVIII в. одним из главных связующих пунктов торгово-экономических связей России с народами Северного Кавказа, Закавказья становится город Терки (Терский городок). В это время Терки не только экономический, но и главный военный и административный центр Северо-Восточного Кавказа. Через Терки Российское государство было связано с Ираном и другими странами. Терки был также связан торговыми путями с Дагестаном, Чечней, Ингушетией, Кабардой и Закавказьем. В Терском городе жило смешанное население. К этому времени относится образование около Терского города Заречной, Черкесской и Новокрещенской слобод. В конце XVI в. появились слободы Окоцкая и Татарская.

Казаки поддерживали дружеские, кунацкие связи с горцами. Горцы свободно ездили за Терек, а казаки – в горы. Казаки совместно с горцами участвовали в защите пограничных рубежей от персидских и турецко-крымских завоевателей [12].

Терский город продолжал оставаться резиденцией царских воевод. В первой четверти XVIII в., а точнее – до 1724 г., город Терки продолжал оставаться важнейшим торговым и связующим пунктом между Россией, народами Северного Кавказа и Закавказья. В Терский город в начале XVIII в. приезжали торговать купцы из Ирана, Шемахи и Дербента.

Главными торговыми путями, по которым Чечня и Ингушетия поддерживали торгово-экономические связи с Россией и соседними народами Северного Кавказа и Закавказья, были сухопутные магистрали. Один из торговых путей из Астрахани пролегал через степь в Терский город, а оттуда -в находящийся на земле кумыков город Терки. Этому отчасти благоприятствовало выгодное положение, которое он занимал на прикаспийском торговом пути [13].

Судя по наличию множества торговых сухопутных дорог, связывавших Чечню и Ингушетию с Россией, Северным Кавказом, Закавказьем и Востоком, чеченцы и ингуши в XVIII в. имели все условия для развития как внутренней, так и внешней торговли. Содержание дошедшего до нас документа 1780 г. дает основание полагать: между ногайцами, черкесами, терскими окочанами и гребенскими казаками, с одной стороны, и жителями Чечни -с другой стороны, издавна существовали, а в XVIII в. получили дальнейшее развитие торгово-экономические связи. В документе 1708 г. читаем: "Из них же ногайцев Алды-Гирея и черкасского беглой уздень Лузан да 2 человека терских окочан (чеченцев – Ш.А.)… ездили с Терку для продажи в Чечню с рыбой" [14].

Всесторонние связи народов Северного Кавказа с Россией усиливаются после того, как Петр I побывал здесь во время Персидского похода 1722 г. Он установил личные контакты со многими здешними владетелями и князьями.

Об этом свидетельствуют многие документы. В письме за 1722 г. на имя Петра I горский владетель просил разрешить его торговым людям проезд в Астрахань и Терки для покупки свинца, пороха, кремней, ружей и др. [15]. "Прошу вашего величества, – обращается к царю кумыкский шамхал, – дабы дан был такой приказ, что ежели когда мои приедут в г. Астрахань и в г. Теркин для покупки пороху и свинцу, то б покупали без всякого запрещения и свободно сюда вывозили" [16].

К 20-м годам XVIII в. бывший торговый центр края Теркин приходит в упадок и утрачивает свое значение. Приехавший сюда в 1722 г. Петр I находит расположение города Терки на весьма неудачном месте. Для экономического развития края необходимо было построить новый крупный торговый центр. И вот в 1722 г. в 20 километрах от устья реки Сулак, где от основного отделяется приток реки Астрахани, была заложена крепость – Святой Крест. С этого времени она стала новым экономическим и административным центром на Северном Кавказе и в Прикаспии.

Царское правительство в целях экономического освоения северокавказского края всячески способствовало переселению на Терек армян, грузин, чеченцев и представителей других народов, занимавшихся садоводством, шелководством, ремеслом, торговлей и другими отраслями сельского хозяйства. Кавказские народы, переселившиеся на новые места, строили дома, обзаводились хозяйством, открывали лавки. Так же, как и около города Терки, вблизи крепости Святой Крест быстро стали возникать слободки, населенные черкесами, чеченцами, кабардинцами и др. Население этих слободок стало быстро расти [17]. Святой Крест становится средоточием торговли на Кавказе между горцами, Россией и Закавказьем.

В 1724 г. последовал Указ Сената о беспошлинном провозе и свободной продаже вина, табака, хлебных и мясных припасов и скота в Дербенте, Баку и в крепости Святого Креста [18]. Судя по некоторым известиям первой четверти XVIII в., в частности -исследователя И. Г. Гербера о народах, проживавших вдоль западного берега Каспийского моря, за крепостной стеной Святого Креста имелись торговые заведения, куда приезжали для торговли российские купцы, армяне, горные чеченцы, татары и др. [19].

В 1735 г. крепость Святой Крест была упразднена, и в том же году основан город Кизляр -как главный административный и торговый центр на Северо-Восточном Кавказе. Среди городов Северного Кавказа Кизляр -один из старейших на Кавказе. Создавая и укрепляя Кизляр, царская администрация рассматривала его как главный форпост на Северном Кавказе. Он занимал в XVIII в. важное стратегическое положение между Северным Кавказом, Дагестаном и Закавказьем. Через Кизляр проходил путь, связывавший Кавказскую Линию с Астраханью; город был военно-административным и важным экономическим центром Северного Кавказа.

Кизляр быстро устанавливает торговые связи с Россией, Закавказьем и Ираном -как посредник между горцами и этими странами. Обычно большая часть негромоздких товаров, предназначенных для Кавказа и Ирана, отправлялась с Нижегородской ярмарки водою до Астрахани, а оттуда -сухим путем через Кизляр, Владикавказ и Тифлис [20]. Кизляр имел тесные торгово-экономические связи с местными дагестанскими и чеченскими ремесленными и торговыми центрами. Среди них выгодное место занимали селения Андреевское (Эндери), Аксаевское (Аксай), Костековское (Костек), Тарковское (Тарки), Брагунское (Брагуны), Девлет-Гиреевское (Новый Юрт).

Оживленная торговля происходила на Северо-Восточном Кавказе между гребенскими казаками, чеченцами и ингушами. Здесь так же, как и на Западном Кавказе, особенно большой спрос со стороны горцев, занимавшихся главным образом скотоводством и земледелием, был на соль, фрукты, овощи, рыбу и холст кустарного производства.

Русские в обмен на эти товары получали от чеченцев и ингушей лошадей, мелкий и крупный рогатый скот, чекмени, бурки, башлыки -но главным образом горские двухколесные арбы и аробные колеса, которых казаки сами не изготовляли, хотя постоянно ощущали в них острую необходимость [21].

Кроме этих товаров горцы получали от казаков соль, бумажные и шелковые ткани невысокого качества, шелк-сырец, канитель для художественной вышивки, холст, разноцветный сафьян, войлок, посуду и мыло. Казаки и горцы часто встречались на ярмарках, которые устраивались в казачьих станицах, нередко -и в больших горских селах [22].

Предметами торговли русских были также хлопчатобумажные изделия, холст, железо, из которого горцы изготовляли серпы и косы, а также свинец для пуль. О размерах торговли дают представление прибывшие из Кизляра в Кабарду караваны русских купцов -числом более 100 человек [23].

В Чечню и Ингушетию поступали через Кизляр товары не только северокавказского производства, но и турецкие, персидские и даже западноевропейские. В одном из документов говорится, что в Шеки приходят товары из Персии и Азербайджана [24], а из Шеки расходятся товары в Джары, Дагестан, Чечню, в Малую и Большую Кабарду [25].

Со второй половины XVIII в. большое значение для сближения горских народов с русским населением начинает играть Моздок. Он стал форпостом в центральной части Северного Кавказа, узловым пунктом дорог, связывавших юг России с Грузией.

Приближение русской пограничной линии к Осетии в связи с основанием Моздока еще более способствовало укреплению русско-кавказских отношений. Моздок постепенно превращается в центр политической, экономической и культурной жизни Осетии. Вокруг Моздока и рядом с казачьими станицами отдельные осетинские фамилии образуют свои поселения. В Моздок привозили товары русские купцы, армянские, грузинские, осетинские, кабардинские, чеченские, ингушские и другие торговцы [26].

В последней четверти XVIII в. Моздок стал крупным торговым центром на Северном Кавказе. Проходившая через город Кавказская дорога способствовала развитию торговли. Она связывала Северный Кавказ через Каспийский водный путь с Астраханью, Нижним Новгородом, Москвой… В Моздоке было много ларьков, магазинов и других торговых предприятий [27].

С основанием крепости Моздок торгово-экономические связи чеченцев и ингушей еще более расширились. Из специальной "Ведомости" пошлин, представленной в Моздокскую комендантскую канцелярию, видно, что в Моздок из Большой и Малой Кабарды, Чечни и Ингушетии привозились товары для торговли с терскими и гребенскими казаками, русскими переселенцами, торговцами из Грузии и Северного Кавказа.

Однако и здесь, как и в Кизляре, объем торговли с соседними горцами, Россией и Закавказьем ограничивался таможенными запретами властей, чрезмерно высокими пошлинами на предметы торговли для русских поселенцев и казаков.

В XVIII в. в Чечне и Ингушетии происходит расширение культурных связей вайнахов с Россией и народами Северного Кавказа. В Чечне, Ингушетии, Дагестане, Осетии и Кабарде идет процесс образования поселений, в которых совместно проживали многие представители народов Северного Кавказа и России. Этому способствовало массовое переселение чеченцев и ингушей с гор на равнинные земли.

Соседями чеченцев и ингушей издавна были кабардинцы. Культурные связи между ними установились, полагают, еще в XIV веке, когда чеченцы и ингуши в поисках свободных земель стали спускаться к Тереку и Сунже и основали здесь первые вайнахские селения Парчхой и Юрт-аул.

C течением времени в бассейне Терека стали появляться смешанные селения из чеченцев, ингушей, кабардинцев и других народов. Надтеречные бильтоевцы (несколько чеченских сел) называли себя "гIебертой" (кабардинцы) [28]. Чеченцы и ингуши вместе с кабардинцами, кумыками и другими народами жили в деревнях Брагуны (основана в XVI в.), Герменчуке, Шали, Девлетгиреевской, Новом Юрте, расположенных недалеко от станицы Червленной.

В с. Шали преобладало в это время кабардинское население, куда в результате межфеодальной усобицы переселился князь Малой Кабарды вместе с подвластными крестьянами [29]. Часть чеченцев и ингушей проживала в кабардинских селениях -в частности, на земле князей Бековича-Черкасского и Таусултановых, владения которых были расположены между Эльхотовым и реками Курпом и Тереком.

Вместе с ними в селах жили дагестанцы, кабардинцы и осетины. В сел. Пседах проживало 664 чеченца (164 двора). В кабардинских и балкарских деревнях находили приют беглые крепостные крестьяне и кровники из Чечни и Ингушетии. Предки многих кабардинцев и балкарцев -выходцы из Чечни и Ингушетии [30].

Горцы Дагестана, Кабарды, Балкарии, Чечни и Ингушетии не только не препятствовали расселению на Северном Кавказе беженцев из России, но и выделяли им угодья, помогали обзавестись хозяйством, поддерживали добрососедские отношения. Встречая такой прием, беженцы отказывались возвращаться в пределы Российского государства. "Проходили годы, и русские беженцы осваивались с окружающими условиями. В то время к ним в селения стали спускаться горцы Дагестана, Кабарды, Чечни и Ингушетии" [31].

Жившие в районе Терека северокавказские народы прекрасно ладили между собой, не притязали на господство одних над другими. "Этот этнический конгломерат не был простым механическим соединением различных этнических элементов, -замечает профессор В. Г. Гаджиев, -а являлся своего рода "интернациональным" союзом людей, находящихся на одинаковом социальном и правовом положении, союзом людей, преследуемых "власть имущими"; они различались по психологическому складу и по языку, но их объединяла общность классовых интересов" [32].

Северокавказские народы оказали в определенной мере влияние на развитие материальной и духовной культуры русских переселенцев. Терско-гребенские казаки переняли у кавказских народов форму одежды, виды снаряжения и вооружения и многое другое [33]. В свою очередь, русские переселенцы оказывали благотворное влияние на материальную и духовную культуру горцев. Горские народы "усваивали и перенимали в свой быт культуру гребенских казаков. Это усвоение шло в двух направлениях: по линии духовной и, значительно сильнее, по линии материальной культуры" [34].

Таким образом, в это время между чеченцами, ингушами и соседними северокавказскими народами, а также Россией установились и стали развиваться прочные разносторонние -политические, экономические и культурные связи, способствовавшие укреплению взаимной дружбы, выработке общей культуры, развитию и укреплению межнациональных взаимоотношений.

Литература

1. Боцвадзе Т. Д. Народы Северного Кавказа во взаимоотношениях России с Грузией. -Тбилиси, 1974. -С. 39-40.
2. Бабаев С. К., Кумыков Т. Х. Русско-кабардинские отношения в XVI-XVII вв.: Очерки истории балкарского народа. -Нальчик, 1961. -С. 36-37.
3. Бутков П. Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г. -Ч. 1. -СПб, 1868. -С. 21; Сборник сведений о кавказских горцах. -Вып. 2. -Тифлис, 1868. -С. 4.
4. История Кабардино-Балкарской АССР. -Т. 1. -М., 1967. -С. 182.
5. ЦГВИА. Ф. 52. Оп. 1/194. Д. 366. Ч. 4. Л. 1.
6. Вроцкий Н. В. Чечня как хлебный оазис: Сборник сведений с терской области. -Вып. 1 -Владикавказ, 1878. -С. 270.
7. Ахмадов Ш. Б. Экономическое связи чеченцев и ингушей с Россией и народами Северного Кавказа в XVIII веке: Сб. статей "Взаимоотношения народов Чечено-Ингушетии с Россией и народами Кавказа в XVI – начале XX в.". -Грозный, 1981. -С. 71.
8. Фехнер М. В. Торговля Русского государства со странами Востока в XVI веке. -М., 1956. -С. 42.
9. Исаева Т. А. К вопросу о занятиях населения Чечено-Ингушетии в XVII веке // Известия ЧИНИИИЯЛ. -Т. 9. -Ч. 3. -Вып. 1. -Грозный, 1974. -С. 53-54.
10. ГААО. Ф. 681. Оп. 6. Д. 26 (1725 г.). Л. 14.
11. ГААО. Ф. 681. Оп. 6. Д. 46 (1725 г.). Л. 18.
12. Кушева Е. Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией (вторая половина XVI – 30-е годы XVIII в.). -М., 1973. -С. 292.
13. Фехнер М. В. Указ. соч. -С. 32.
14. Материалы по истории Башкирской АССР. -Т. 1. -1936. -С. 242.
15. Русско-дагестанские отношения (XVII – первая четверть XVIII в.): Документы и материалы. -Махачкала, 1958. -С. 274.
16. Там же. -С. 266.
17. Русско-дагестанские отношения (XVII – первая четверть XVIII в.).
18.  Там же. -С. 295.
19.  История, география и этнография Дагестана XVIII-XIX вв. -М., 1958. -С. 63.
20.  Небольсин Г. Статистические записки о внешней торговле России. -Ч. 1. -СПб., 1835. -С. 151.
21.  Ахмадов Ш. Б. Указ. соч. -С. 83.
22.  Рукописный фонд Института истории Дагестанского филиала АН СССР. Оп. 1. Д. 47. Л. 74.
23. Ахмадов Ш. Б. Указ. соч. -С. 337.
24. Прошение Моздокского поселенного казачьего полка старшин и казаков генералу Ртищеву от 4 февраля 1811 г. АКАК. Т. 5. № 972. С. 873-845.
25. Тотоев Ф. В. Состояние торговли и обмена в Чечне (вторая половина XVIII в.), Известия СОНИИ, История. -Орджоникидзе, 1966. -С. 10.
26. Блиев М. М. Присоединение Северной Осетии к России. -Орджоникидзе, 1969. -С. 57.
27. Калоев Б. А. Из истории Моздока и моздокских осетин. Известия СОНИИ. -Орджоникидзе, 1966. -С. 219.
28. История Кабардино-Балкарской АССР. -Т. 1. -М., 1967. -С. 179.
29. История Дагестана. -Т. 1. -М., 1967. -С. 387, История Кабардино-Балкарской АССР. -Т. 1. -М., 1967. -С. 179-180.
30. История Кабардино-Балкарской АССР. -Т. 1. -М., 1967. -С. 180.
31. Гаджиев В. Г. Роль России в истории Дагестана. -М., 1965. -С. 94.
32. Тотоев М. С. Взаимоотношения горских народов с первыми русскими переселенцами на Северном Кавказе. Известия СОНИИ. -Т. 12. -Джауджикау, 1948. -С. 141-142; Гаджиев В. Г. Указ. соч. -С. 95.
33. Попко И. Терские казаки со стародавних времен. -СПб., 1880. -С. 41, 113-115.
34. Тотоев М. С. Указ. соч. -С. 151.

Конференция  «Научно-творческое наследие Ф.А. Щербины и современность», 2004 г. Краснодар