К вопросу об описании мифов и сказаний древнекубанского региона в книге Ф. Щербины "История кубанского казачьего войска"
К вопросу об описании мифов и сказаний древнекубанского региона в книге Ф. Щербины "История кубанского казачьего войска"
В. И. Лях,
доктор философских наук,
профессор Краснодарского
государственного университета культуры и искусств
Миф - обобщенное представление о действительности, сочетающее нравственные и эстетические установки, соединяющее реальность с мистикой. Оно в значительной мере иллюзорно, но в силу своей этической и художественной привлекательности оказывает большое воздействие на массовое сознание.
Человек одновременно взаимодействует с множеством мифов. Мифология трансформирует общественное пространство и обеспечивает адаптацию его к реальной социальной действительности лишь в некоторых пределах. В истории сформировалось много социумов, построенных на иррациональных, мифологических основаниях, которые существовали на протяжении нескольких тысячелетий.
Осмысление мифа не требует специальных знаний и дополнительной подготовки. Он обладает важной особенностью - доступностью каждому человеку, поэтому легко и охотно принимается большинством людей. Миф искажает, преобразует действительность, но при этом содержит в себе важные ценностные характеристики объекта, события. Он всегда взаимосвязан с чувственно-эмоциональным отражением действительности и привязан к определенному моменту времени.
В мифологии есть особая специфическая логика, свой критерий истинности и лжи. Известный ученый К. Леви-Строс доказал: миф может быть очень рационалистичен, так как его идеология всегда строится на принципах рационализма с целью включения его в свою структуру, через придание ему специфической формы.
Мифологическое мышление в своем пространстве не препятствует человеку поставить себя в центр мироздания, ничто не запрещает нарушать моральные устои и наделить себя особыми качествами. В мире иллюзий индивид считает, что ему все возможно - как в настоящем, так в прошлом и будущем. Мифологию можно рассматривать как компенсацию и дополнение недостающей, но важной для человека информации.
Мифологизацию индивидуального и массового сознания можно наблюдать с момента, когда человек погружается в пространство иллюзий и начинает действовать на основе мифологии. В таких ситуациях индивид и массы чувствуют уверенность в том, что они базируются на рациональных принципах.
Греческая мифология содержат множество воспоминаний о первых шагах человека на просторах древнекубанского региона. Она сформировала венок мифов, который сложен из впечатлений от величайших эпох человеческой истории, от противопоставления человеком себя таинственному миру дикой природы, от выделения обжитого людьми социокультурного пространства из пространства дикого, воспринимаемого как пространства мифического.
Сам по себе факт связи древней Кубани с древней Грецией имеет историческое значение для формирования культурогенеза этого региона. С научной точки зрения мифологическая связь Кубани с Грецией может трактоваться как пребывание в отдаленную старину на Северном Кавказе предков арийцев, из числа которых греки попали в Грецию. С этой гипотезой связан ряд исторических совпадений и аналогий, характерных для мифологии разных стран.
Так, киммерийско-скифский период богат указаниями на связь Кубани с Грецией. В этом отношении особенно характерны греческие мифы о скифах, оставивших следы своей культуры в курганах - могильниках на просторах Причерноморья. По одному из мифов, сам Зевс сбросил с неба скифам золотые дары - плуг, рало, секиру, чашу; по другому - прародителем скифов был младший сын Геркулеса, родившийся от временной связи с девушкой-полузмеёй; а по третьему - сам Геркулес научился стрелять из лука у скифа Тавтара. просматривается смысловая и родовая связь Кубани с Древней Грецией.
Мифология древних греков была явлением столь же своеобразным и уникальным, как и греческая цивилизация в целом. Культурогенез эллинов с самого начала формировался по совершенно иному, чем в странах Древнего Востока, пути. В Греции мифология стала всемогущим духовным пастырем народа, она не смогла сковать его творческую свободу догмами, правилами и запретами. В значительной мере это объяснялось отсутствием единого, систематически изложенного и обязательного для всех вероучения.
Мифологическим историям, получившим распространение в относительно отдаленном прошлом Кубанской области, посвятил главу в "Истории Кубанского казачьего войска Ф. А. Щербина. Главными авторитетами в мифологическом творчестве, по его словам, были два великих писателя древности - Эсхил и Гесиод. Именно они впервые описали греческих богов и определили их функции. Существовало множество мифов и эпических сказаний, дополнявших представления о богах.
Первое место Ф. Щербина отводит сказанию о Прометее. Это, несомненно, самый древний миф, имевший широкое распространение в отдаленное от нас время у различных народностей. Черту эту поэтически оттенил великий греческий поэт Эсхил, живший между 525 и 456 годами до Р. Х. "Прометея оплакивают, говорит он, воинственные неустрашимые дивы, живущие в Колхиде, и скифы, обитающие ордами вокруг Меотинского болота, на краю света, и храбрый цвет арийского племени (т. е. мидяне), которые живут высоко в скалистых укреплениях, в воротах Кавказа, грозное войско, гремящее блестящими копьями".
По свидетельству греческого поэта, полубог Прометей пользовался известностью и у колхидских амазонок, обитавших вблизи нынешнего Риона, и у многочисленных скифов, кочевавших тогда вокруг Азовского моря и смежных берегов Черного, и у воинственных мидян, живущих по ту сторону Закавказья.
У греков и римлян миф о Прометее составлял столь важную и нераздельную часть общей их мифологии, что судьбу Прометея принято связывать с историей одной Греции и сам миф считать неотъемлемою принадлежностью этих двух классических народов. Но Эсхил очертил ту область распространения мифа у других народностей, которая концентрировалась и примыкала к месту страдания прикованного к Кавказской скале Прометея. Стало быть, уже на заре истории Кубанская область входила в состав местностей, население которых чтило полубога Прометея
Гесиод повествует, что Прометей был посредником между богами и людьми, когда боги уславливались с людьми о том, какие почести должны воздавать им люди. Прометей, принося жертву богам, разрезал жертвенное животное на две части и решился провести богов, прикрывши худшие части мяса кусками жира. Зевс, знавший это, нарочно выбрал худшую часть жертвы - и лишил за это людей огня. Тогда Прометей украл с неба огонь, передал его людям, за что и подвергся гневу Зевса. По Эсхилу, Прометей просто украл у небожителей огнь, за что и был наказан.
Общая схема мифа не меняется: за этой схемой у разных классических писателей сообщаются подробности, различным образом освещающие основную идею мифа.
Анализируя дальше образы мифических героев и их чудесные деяния, Ф. Щербина, пишет, что в них воплощаются обыкновенно события, имевшие особенно важное значение в жизни человека. Одни мифы поэтому касаются седой древности, другие – времен позднейших. Те и другие, однако, всегда скрывают в себе действительные, но в замаскированном поэтическом виде, явления из жизни людей.
...В среде казачества, отмечает Ф. Щербина, до сих пор живы воспоминания о богатырях, отличавшихся громадным ростом и необычной физической силой, которые жили в каменных постройках, сложенных из громадных тысячепудовых глыб. Они никогда не попадались на глаза казакам, хотя всячески охраняли их. Так, в одном из сказаний говорилось о том, что когда казаки воевали с черкесами, на одной из горных вершин из богатырской хаты вышел великан. Высокий, стройный, с широкими плечами, строгим взглядом и могучими руками, он снял покрышку со своей хаты, громадную плиту, весом примерно в тысячу пудов, положил на ладонь полусогнутой левой руки, а сверху на эту каменную глыбу посадил жену, такую же маленькую и шуструю, как и "наши черноморки", и с этой ношей невозмутимо спокойно мирной поступью отправился в горы.
Другие герои мифологии древнекубанского региона - "песиголовцы" - люди-получудовища, с одним большим, как у вола, песьим глазом во лбу.
Казаки никогда не видели "песиголовцев", не имели никаких сношений с ними. Посредниками у "песиголовцев" были черкесы. "Песиголовцы" были людоедами, и черкесы якобы поставляли им русских пленников. Как только пленник попадал от черкесов к "песиголовцам", они сажали его в глубокую яму и кормили здесь медом и жареными орехами. Пища эта будто бы способствовала отложению жира в теле, пленники толстели, и "песиголовцы" имели обыкновение нарезать у них для пробы кончики пальцев. Если на порезе показывалась кровь, "песиголовцы" съедали пленника при торжественной обстановке. Казачье население верило этому, хотя казакам было известно другое: черкесы сажали пленников в глубокие ямы, за неимением тюрем, и затем нередко перепродавали их в рабство в более отдаленные места...
Ф. Щербина указывает и на распространение в Кубанском крае мифов об амазонках, относя их происхождение к мифическим временам.
Можно сделать вывод, что, по мнению Ф. Щербины, мифологическая история Кубанской области обнимает три группы народных сказаний: о Прометее, циклопах и амазонках. Три выдающихся момента в истории первобытных людей связаны с этими сказаниями - эра открытия человеком способов добывания огня и пользования им, период каннибализма, эпоха коммунальных браков или близких к ним форм.
Собственно в области Кубанской истории материалы этого рода крайне бедны количественно, не разработаны качественно, но они есть и могут быть добыты. Самый вопрос о мифологической истории Кубанской области приходится ставить впервые. Он нов, еще не затрагивался. Вот почему - в силу его новизны - пришлось отвести более, чем, быть может, следовало меcтa для сравнительных данных из фольклора других народностей.
От прошлых доисторических времен для истории Кубанской области, во всяком случае, остались в мифах, выражаясь фигурально, пока три вехи. Пространство между ними - поле для исследований о первобытном человеке.
У первой вехи стоит фигура страждущего за людей титана Прометея, но во имя науки и ее объективизма не следует окружать эту фигуру тем поэтическим ореолом, который создали ей греческие писатели. Прометей был далек от небожителей и не отличался их качествами. Если уж нужна фантазия для обрисовки этого героя, то это был дюжий, плотно сложенный на лоне природы дикарь, неуклюжий по фигуре, с сильно развитыми челюстями и надбровными дугами, покрытый густо, как шерстью, волосами, с искривленными, но крепкими ногами и мощными руками. Он, наверное, издавал человеческие звуки, но в крайне ограниченном количестве, не знал ни Бога, ни религии, не имел прирученных животных, но умел, вероятно, охотиться на зверя и ловить рыбу. Ему чужды были и построенные жилища, и, быть может, одежда...
Однако это был человеческий гений: он сумел овладеть огнем. Как это случилось - похитил ли он его с Эльбруса или вызвал трением и верчением сокрытого в дереве бога Агни - неизвестно. Но достоверно, что человек этот овладел огнем - и тем начал первую и величественную эпоху в доисторической жизни человечества.
У второй исторической вехи мрачно выступают отвратительные фигуры людоедов. Народная фантазия не украсила их столь привлекательными чертами, как у благодетеля людей Прометея. Людоеды были великаны с большущим глазом во лбу - и только. Но они были потомки Прометея и предки будущих поколений людей. Они уже приручили животных, вели примитивную пастушескую жизнь, мясо и продукты из молока составляли их пищу. И вот в ту пору мясоедства, когда не хватало пищи, люди и стали поедать людей. Людоедство позже обратилось в страсть, облеклось в мистические вожделения. Люди поедали людей, желая усвоить качества жертв. Людоедство в такой форме сохранилось у полудиких народов до наших дней. От наших кавказских и кубанских людоедов остались в напластованиях земли и в доисторических памятниках лишь скелеты и кости, их еще предстоит отыскать...
У третьей вехи - не одинокая женщина в духе русской женщины Поленицы, а красуются целыми группами амазонки, Это - или царство амазонское, или войско их, или община, или вообще союз женщин. Самая форма мифов об амазонках указывает на общественные формы сожительства и отношения людей. Женщина, участвовавшая в общинных браках, сумела обособиться, отграничить свои материнские права, создать на этих началах независимый от мужчин союз. Защищая все это, она стала воином - и в качестве такового рисуют ее доисторические мифы.
Рассуждая о мифологических историях древнекубанского края, Ф. Щербина приходит к выводу: в них народ объяснял себе таинственные остатки прошлого людей в виде исторических памятников и еще более таинственные и неизведанные места в горах и за горами. Явления, легшие в основу сказаний, были необычайны. Если не богатыри, то "богатырские хаты", как назвал народ дольмены, сохранились до наших дней. Казаки видели эти воистину удивительные сооружения, и фантазия дополнила увиденное таинственным и чудесным.
Все это, конечно, лишь частности, "вариации" местного характера, но за ними отчетливо проглядывают более общие идеи, имеющие широкое значение для истории людей и тесно связанные с вопросом о древнем человеке. Характерно то, что казаки воплотили свои сказания в мифические образы людоедов, амазонок и богатырей, имеющих общеисторическое и общечеловеческое значение. Наша Кубанская история тесно связана с общечеловеческими мифами.
Изучение мифологии народов приводит к выводу: при различном их происхождении все же можно уловить между ними взаимосвязь. Это можно объяснить тем, что человечество имеет общие корни - в том числе и мировоззренческие, дошедшие до нас в виде мифов и легенд. И даже смена веков не смогла стереть из памяти народа основные моменты содержания этих сочинений. Люди уходили на восток и на запад, и вместе с ними передавалось мифотворчество, распространяясь далеко за пределами края..
Конференция «Научно-творческое наследие Ф.А.Щербины и современность», 2005 год, г. Краснодар